ПОСТУПОК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ
- Как это могло прийти в голову 19-летнему парню? Почему его могла заботить судьба каких-то костей?
- Праха Минина, - машинально поправляет меня Ольга Николаевна и вглядывается в мое лицо.
Сенюткина Ольга Николаевна Ольга Сенюткина (Барсукова) (я писала https://vk.com/wall427745639_610 в предыдущем посте, как мистически она вошла в мою жизнь во время подготовки к экскурсии «День Народного единства – праздник родом из Нижнего») согласилась со мной встретиться.
- Меня бабушка так воспитывала: если просят помощи - надо всегда найти время и помочь, - улыбается она. - Я понимаю, зачем Вам это нужно. Вы же хотите рассказать людям, как это случилось. Вам важно самой понять.
Да, мне важно понять. И рассказать на экскурсии Вам.
Поэтому Ольга Николаевна и я сидим в машине и пытаемся почувствовать: она – стоит ли мне рассказывать о событиях 1929 года, произошедших с ее папой Барсуковым Николаем Алексеевичем, а я – как это могло случиться?
Наш диалог сложился… Ольга Николаевна – преподаватель истории, и историей Нижегородского края она увлеченно занимается всю жизнь. Столько внутренней интеллигентности, такта, скромности, юмора я почувствовала в этой необыкновенной женщине, что до сих пор есть ощущение, что встреча с ней – глоток чистой воды. Признаюсь честно – к этому колодцу хочется возвращаться вновь и вновь.
И после нашей встречи я уверена, что ее отец поступил именно так, как он рассказал взрослеющей дочери. Ее статью и хочу привести.
НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ СПАСЕНИЯ ПРАХА КУЗЬМЫ МИНИНА
О.Н. Сенюткина
Нижегородский лингвистический университет
Всем, кто занимался судьбой известного нашего земляка Кузьмы Минина, известно, что он умер в 1616 г. Его похоронили на погосте приходской Похвалинской церкви, где прах его пребывал около 60 лет. Первый нижегородский митрополит Филарет перенес прах Минина в Спасо-Преображенский собор после того, как собор был отстроен заново в 1647 г. С того момента захоронение Минина оказалось на территории Нижегородского кремля. Могиле Минина поклонился Петр Великий во время приезда в Нижний Новгород.
Однако по прошествии немногим более полутора веков прах Минина опять был потревожен. Это оказалось связанным с перестройкой Спасо-Преображенского собора, относящейся к 1830-м гг. Во времена правления Николая I, когда нижегородским губернатором являлся М.П. Бутурлин, было разобрано старое и по проекту архитектора И.Е. Ефимова построено новое здание Спасо-Преображенского собора. Когда работы были завершены, а это произошло в 1835 г., прах Минина был перенесен в подцерковье. И довольно долго, почти сто лет, гробница Кузьмы Минина помещалась в склепе в подвальном помещении Спасо-Преображенского собора. Надгробие было установлено по инициативе зажиточного крестьянина из села Катунки Нижегородской губернии Я.И. Самарина1. Знаком внимания к великому земляку оказалось возведение над могилой Минина в 60-х годах XIX столетия по проекту Л.В. Даля шатровой часовни.
Но самое страшное с прахом Минина могло произойти в XX столетии. В 1929 г. было принято решение о сносе Спасо-Преображенского собора. Его начали разбирать на кирпичи. Само по себе распоряжение уничтожить «жемчужину» Нижегородского кремля, место, где покоились останки нижегородских князей, а также патриота Земли Русской, вызвало неоднозначную реакцию среди нижегородцев. Власти мотивировали это решение необходимостью возведения нового сооружения на территории кремля - Дома Советов. Подвалы собора было решено закатать под асфальт. Казалось, кости знаменитого человека должны были пропасть навсегда.
Однако из краеведческой литературы мы знаем, что в 1962-1963 гг. прах Минина был перезахоронен в Архангельском соборе, где он покоится и по сей день2. Архангельский собор, как известно, был поставлен на территории Кремля в ознаменование победы ополчения Минина и Пожарского. Поэтому вполне логично, что прах великого земляка нашего наконец-то обрел покой в известном и красивейшем храме Нижнего Новгорода.
Но, тем не менее, когда перебираем в памяти перечисленные нами события, невольно возникает вопрос, а откуда же взялись кости Минина для размещения их в Архангельском соборе и где они пребывали в период 1929-1962 гг., то есть более 30 лет. Об этом историческая краеведческая литература умалчивает.
Выдвигаются только лишь предположения. Например, 19 октября 2004 г. Волгоградская телерадиокомпания поместила в «Интернете» следующую информацию в связи с подготовкой новой программы «Искатели»: «Во время взрыва (имеются в виду строительные работы в 1929 году по уничтожению Спасо-Преображенского собора) все могилы были уничтожены. Все, кроме одной - Кузьмы Минина. За несколько часов до взрыва она таинственным образом исчезла. Кто-то предотвратил потерю бесценной святыни и спрятал прах. Спустя несколько десятилетий прах Минина нашелся. Его торжественно перезахоронили в другом соборе Кремля - единственном уцелевшем в годы борьбы с церковью». Телерадиокомпания выдвинула версию о том, что «под плитой с надписью «Кузьма Минин» покоится прах совсем другого человека». Эта версия могла бы выглядеть убедительно в том случае, если бы мы не располагали некоторой информацией по этому поводу.
Думается, что сегодня, в связи с интересом, проявленным к указанному сюжету, можно рассказать некоторые детали, связанные с судьбой мощей Минина.
Тот «кто-то, кто предотвратил потерю бесценной святыни», известен. Это не мифическая личность, а вполне конкретный человек, живший в Нижнем Новгороде. Однако на протяжении всей своей жизни он не мог публично заявить о том, что когда-то, в 1929 г., сделал из самых благих побуждений. Дело в том, что он был связан обещанием никому не рассказывать о случившемся. Это обещание он дал тогда, когда в начале 1960-х годов рассказал чиновникам о том, что у него хранятся кости Минина, а также предложил осуществить их захоронение. Тогда-то, боясь, что подобная ситуация может дискредитировать советскую власть, с него и взяли слово, что он никому никогда о своем поступке не расскажет. Но он все-таки рассказал об этом своей дочери. Это была я. С меня отец тоже взял слово, что я буду молчать об этом.
Слово я сдержала, хотя однажды увидела в местной газете, уже много позже, после смерти отца, статью, рассказывавшую о том, что уже знала из уст отца. Статья в газете «Нижегородский рабочий», опубликованная 16 октября 1992 г., называлась «Поступок с большой буквы». Видимо, трудно было молчать - и рассказал все-таки отец о случившемся нижегородскому актеру Глебу Писареву. Тот передал информацию писателю Валерию Анатольевичу Шамшурину, ныне председателю Нижегородского отделения Союза Писателей России.
Позволю себе привести очерк В. А. Шамшурина целиком (публикуется ниже с согласия автора). Наверное, рассказать лучше о той памятной ночи 1929 г., чем это сделало талантливое перо Валерия Шамшурина, мне не удастся. Тем более что события, о которых поведал отец, сохранились в моей памяти именно в таком свете.
К тому, что рассказал автор очерка, я могу добавить, что тот «безвестный студент», которого звали Николаем Алексеевичем Барсуковым, прожил недолгую, но очень насыщенную жизнь, и был из тех людей, о которых сегодня говорят «сделал себя сам».
Родился он 5 марта в 1910 г. в Самаре. Его мать, моя бабушка, Елизавета Васильевна Барсукова, была глубоко верующим человеком. Она вырастила сына одна (так сложилось) в духе уважения к русской православной культуре.
В трудные годы перебралась с ним в Нижний Новгород, к родственникам. В 1928 г. Николай окончил 5-ю советскую школу имени М.В. Ломоносова. Осенью 1929 г. поступил на литературный факультет педагогического института (тогда педагогический факультет Нижегородского государственного университета).
Семья Барсуковых довольно долго проживала во флигеле двора краеведческого музея, там и хранились останки Минина.
Мечтал заниматься научной деятельностью, но происхождение было непролетарское - поэтому в аспирантуру не приняли. Занялся журналистикой. И, надо сказать, преуспел на этом поприще. Ещё будучи студентом, в 1931 г. начал пробовать свои силы как литературный сотрудник газеты «Ленинская смена». С 1934 г. заведовал литературной частью Горьковского областного театра драмы во времена известного режиссера Н.И. Соболыцикова-Самарина. Был членом правления Всероссийского театрального общества, директором Литературного музея города Горького. Основные же силы отдал работе в должности специального корреспондента «Горьковской Коммуны» (в дальнейшем «Горьковской правды»). Член Союза Журналистов СССР с 1959 г., театральный критик, заслуженный работник культуры РСФСР (это звание ему присвоено Указом Верховного Совета РСФСР от 16 июня 1967 года). Умер 7 августа 1968 г.
Нижегородская интеллектуальная элита прекрасно знала Николая Алексеевича Барсукова как умного, талантливого человека, профессионала в своем деле, широко общавшегося с деятелями культуры того времени. Достаточно сказать, что в круг его друзей и знакомых входили журналисты Е. Сурков, Е. Рябчиков, создатель известного во всем мире кукольного театра С. Образцов, актер Е. Урбанский, художник Илья Глазунов, режиссеры многих театров, известные журналисты, писатели, поэты. Многие из нижегородцев, сегодня известных поэтов, драматургов, работников культуры считают Н.А. Барсукова своим учителем и наставником.
Видимо, поступок, совершенный студентом Николаем Барсуковым, был не случаен. Всей своей жизнью он доказал, что судьба Отечества и все, что связано с людьми, делавшими историю Отечества, ему не безразличны. Именно поэтому он всеми силами, на протяжении всей своей жизни, развивал родную русскую культуру, уважая всех, кто её создавал и оберегал.
ПОСТУПОК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ
В.А. Шамшурин
Более шести десятилетий назад прах нашего земляка, великого патриота Кузьмы Минина едва не был навсегда утрачен Россией. Сохранил его и тем спас честь нижегородцев Николай Барсуков, тогда безвестный студент...
Было это не так уж давно - в 1929 году. Да, в том «историческом», когда вовсю перепахивались крестьянские межи и принудительно насаждалась массовая коллективизация. В том «знаменательном», с которого брала разгон первая пятилетка. И в том бесноватом, что содрогался от взрывов, сметающих церкви, и что предшествовал ещё более святотатственным 30-м годам. Фундамент социализма лихорадочно закладывался на развалинах порушенных древних храмов, растоптанных святынях, поруганной вере. Но зло никогда не рождало добра, насилие - духовности, ложь - истины, грязь - чистоты, а глумление - чести. Однако всякое время норовит облачиться в белые одежды праведничества, объясняя свои уловки и пороки исторической необходимостью. Многих обманывает маскировка, и все же находятся люди, для которых вечное выше суетного...
Итак, 1929 год. Нижний Новгород. До студента Николая Барсукова доходят слухи, что готовится снос Спасо-Преображенского собора, веками стоявшего внутри нижегородского кремля. И в самом деле, он воочию убеждается в том: рабочие уже сдирают кровлю с куполов. Гулко грохочет, падая на землю, старое железо, и этот грохот болью отдается в душе. Возможно, уничтожение какого-либо иного храма в городе не взбудоражило бы Николая: в пору повальной борьбы с религией расправы над церквами становились обычным явлением по всей стране. Но Спасо-Преображенский собор был для памятливого студента не только культовым сооружением — в соборе находилась гробница славного гражданина России, героя патриотического освободительного движения 1612 года, организатора земского ополчения Кузьмы Минина, и начавшийся снос храма не мог не вызвать острой тревоги за судьбу народной святыни.
Как человеку неравнодушному к истории Отечества Николаю невозможно было примириться с утратой драгоценных для нации мощей. Сердце подсказывало ему: их уничтожения ни в коем случае допустить нельзя. И, может быть, вспоминалось ему в решающий момент, как когда-то, посетив Нижний и придя поклониться праху Минина в Спасо-Преображенский собор, Петр Великий произнес знаменитую, вошедшую в учебники фразу: «Вот истинный спаситель Отечества!».
Барсуков, конечно, не хотел действовать в одиночку. Но поостерегся открываться даже близким людям: время такое, что благородный порыв могут счесть даже не за блажь, а за форменное вредительство. Ибо предписывалось шагать по жизни только в ногу со всеми и единой колонной.
Пришла в голову идея, а не обратиться ли к самому высокому начальству, секретарю крайкома партии Андрею Александровичу Жданову? Но эта мысль вызвала только горькую усмешку. Наслышан был Николай о пылких речах Жданова, в которых партийный вожак не уставал повторять, что весь'старый Нижний нужно срыть под корень вместе с «последним оплотом феодализма» - нижегородским кремлем, а взамен построить сугубо пролетарский город.
Положение было скверным. Почти каждый день удрученный студент приходил в кремль к собору, наблюдая, как рабочие разбивают кирпичную кладку, готовя ниши для взрывчатки. Стук ломов теперь повсюду преследовал Николая. И в ужасе представлялось ему, как, внезапно содрогнувшись от взрыва, сплошным камнепадом осыпаются мощные вековые стены.
В конце концов он отважился действовать на свой страх и риск. Все колебания были отброшены. Прихватив мешок и свечу, Николай отправился к храму глухой темной ночью. К счастью, никто не встретился ему на пути, никто не помешал. И все же сердце билось как бешеное. Словно бы оглушенный его тяжелым стуком, он не заметил, каким образом оказался в мрачном, едва подсвеченном лунным светом чреве собора. Отколотые бесформенные глыбы кирпичной кладки, щебень, битое стекло и расщепленное дерево валялись вокруг. Даже плохо видя перед собой в полумраке, Николай различал и угадывал, как жестоко был изуродован и опоганен храм. Но сейчас было некогда оглядываться вокруг. Он осторожно пробрался к левому приделу, где под сенью нарядного теремка в виде часовенки за легкой металлической решеткой находилась гробница Минина.
Дрожащей рукой студент зажег свечу. Неровный, слабый свет заметался в темноте. Словно в западне. Каменное узорочье сени было искрошено ломами, маковка с крестом сбита, фигурная решетка сорванная валялась на полу. Сдвинутая с места тяжелая плита, что покрывала усыпальницу, лежала в стороне. Захоронение было раскрыто: видимо, в нем искали ценности и, не найдя, бросили все как есть. Блеклый свет свечи озарил покрытые пылью кости. На несколько мгновений у Николая онемело все тело, а потом он начал осторожно поднимать и укладывать в мешок останки отринутого своими потомками славного гражданина...
Долгое время Николаю пришлось хранить их в сарае. Но однажды его мать, разбирая всякий хлам, наткнулась на мешок с костями и пришла в ужас.
- Что за дрянь ты притащил в дом! - закричала она на сына.
Немедленно выкинь на помойку! Не дай Бог, ещё зараза какая-нибудь прилипнет!..
- У нас практика по археологии, - неловко пытался соврать Николай.
- Ещё чего! - не поверила ему мать и выкинула мешок из сарая. Он подобрал его и на время укрыл в углу двора за крапивой. Потом несколько раз перепрятывал.
Прошло ещё немалое время. Барсуков окончил вуз, получил диплом и устроился на работу в краеведческий музей. Здесь он нашел понимание и решился открыть свою тайну. Однако сделал это не сразу. Крепко засело в памяти высказывание о Минине одного - бритая голова, френч, галифе - из высоких чинов, ведающих культурой.
- Кто на самом деле этот прославленный царскими историками деятель? Лавочник, который подставил трон ублюдочной династии Романовых!..
Вплоть до ноября 1962 года спасенный Барсуковым прах Минина хранился в краеведческом музее, пока не был захоронен в Михайло-Архангельском соборе, где пребывает и по сей день.
Эту историю рассказал мне актер Глеб Писарев, который слышал её из уст самого Николая Алексеевича Барсукова, человека весьма известного в кругах нижегородской интеллигенции в послевоенные годы. Барсуков был знатоком литературы и театра, тонким ценителем искусства, краеведом и журналистом. В начале 60-х годов известный российский художник Илья Глазунов странствовал в сопровождении Барсукова по достопримечатель
